Сам Франклин придерживался той же точки зрения. «Мне всегда нравилось собирать истории и предания, рассказывающие о моих предках», — этой фразой он открывает автобиографию. Будучи зрелым человеком, Франклин имел удовольствие совершить путешествие в Эктон, побеседовать со множеством дальних родственников, изучить церковно-приходские записи и тщательно переписать эпитафии, выгравированные на могильных плитах членов его семьи.

Инакомыслие, которое, как он обнаружил, было присуще его семье, касалось не только вопросов религии. Отец Томаса Франклина, по имеющимся сведениям, был практикующим адвокатом и выступал на стороне простых людей, которых судили по статье, известной как «огораживание». По ней владеющие землей аристократы могли закрыть свои поместья и не пускать туда бедных фермеров, которые пасли стада в этой местности. А сын Томаса Генри провел пять лет в тюрьме за стихи, в которых, как заметил один из его современников, «затронуты личности влиятельных людей». Склонность к бунту против элиты и созданию посредственной поэзии так и жила в нескольких поколениях Франклинов.

И сын Генри, также Томас, обладал чертами, которые позже ярко проявились в характере его знаменитого внука. Он был компанейским парнем, любил читать, писать и ремонтировать различную утварь. В юности с нуля сконструировал часы, которые работали на протяжении всей его жизни. Подобно своему отцу и деду, он стал кузнецом, но в маленьких английских поселках кузнецы были на все руки мастерами. Если верить словам его племянника, он «для разнообразия также овладел ремеслом токаря (обрабатывал дерево на токарном станке), оружейного мастера, хирурга, писца — его почерк красивее всех из виденных мной. Он изучал историю и владел некоторыми навыками в астрономии и химии»[6].

Его старший сын, приняв на себя руководство семейным делом, также стал кузнецом и преуспел, помимо этого, как владелец школы и сборщик податей. Но наша история — не о старших, а о младших сыновьях: Бенджамин Франклин происходил от самых младших из всех младших братьев на протяжении пяти поколений. Когда человек находится в самом низу, ему приходится добиваться всего самому. Для таких людей, как Франклины, это обычно означало переезд из сел, подобных Эктону (слишком маленьких, чтобы там могло процветать более одного или двух представителей одной и той же профессии), в более крупный город, где они могли приобрести какую-либо профессию.

Обыкновенным делом — в том числе и в семье Франклинов — было отдавать младших братьев в обучение к старшим. Когда младший сын Томаса Джозайя Франклин в 1670-х годах уехал из Эктона и отправился в близлежащий Оксфордшир (торговый город в Банбери), он пристроился к старшему брату Джону, с которым был дружен. В Банбери тот открыл магазин по продаже и покраске шелка (после суровых дней протектората Кромвеля Реставрация при правлении короля Чарльза II привела к непродолжительному расцвету швейной промышленности).

Находясь в Банбери, Джозайя попал в водоворот второго огромного религиозного кризиса на территории Англии. Первый был делом рук королевы Елизаветы: она желала, чтобы англиканская церковь обратилась от римского католицизма к протестантизму. Однако позже Елизавета и ее сторонники столкнулись с давлением со стороны тех, кто желал пойти еще дальше, «очистив» церковь от каких-либо следов римско-католической традиции. Возросло количество пуритан, последователей кальвинистов, защищавших чистоту веры от любых намеков на католицизм; их голоса с особенной отчетливостью слышались в Нортгемптоншире и Оксфордшире. Они делали акцент на приходском самоуправлении, подчеркивая необходимость проповедей и изучения Библии во время богослужений. При этом они гнушались многих украшений, свойственных англиканской церкви, считая их пагубным наследием Рима. Несмотря на свои взгляды в области личной морали, пуритане обратились к некоторым выдающимся представителям среднего класса, подчеркивая значение встреч, бесед, проповедей и личного понимания Библии.

К тому времени, когда Джозайя прибыл в Банбери, город буквально раздирали религиозные распри (во время одного из столкновений толпа пуритан опрокинула знаменитое городское распятие). Семья Франклинов тоже разделилась, однако не до кризиса. Джон и Томас III остались в лоне англиканской церкви; их младшие братья Джозайя и Бенджамин (иногда его называют Бенджамин-старший — чтобы отличить от знаменитого племянника) стали диссентерами. Но, если дело касалось религиозных диспутов, Джозайя никогда не был фанатичен. Записей о семейной вражде по вышеописанным причинам не существует[7].

Позже Франклин будет утверждать, что именно желание «насладиться преимуществами своей религии, оставшись свободным», заставило его отца Джозайю эмигрировать в Америку. В какой-то мере так оно и было. Конец пуританского правления Кромвеля и восстановление монархии в 1660 году привели к притеснению пуритан, вследствие чего многие министры-отступники были изгнаны со своих проповеднических кафедр.

Но брат Джозайи Бенджамин-старший, решаясь на переезд, был, видимо, прав, когда больше внимания обращал на экономические факторы, чем на религиозные. Джозайя не так уж ревностно исповедовал свою веру. Он был близок с отцом и старшим братом Джоном, а ведь оба они остались англиканцами. «Факты свидетельствуют, что Франклинами-пуританами Бенджамином-старшим и Джозайей руководила скорее жажда независимости вкупе с энтузиазмом и практицизмом, а не убеждения», — писал Артур Туртеллот, автор исчерпывающей книги о первых семнадцати годах жизни Франклина[8].

Больше всего Джозайя волновался, сможет ли прокормить семью. В девятнадцать лет он женился на Анне Чайлд из Эктона и перевез ее в Банбери. Один за другим родились трое детей. Сразу же по окончании обучения Джозайя начал работать в магазине своего брата, который платил ему жалованье. Но бизнес не обеспечивал достаточно средств для содержания двух быстро растущих семей Франклинов, а закон делал невозможным для Джозайи освоение нового ремесла без обучения и практики. Как сказал Бенджамин-старший, «поскольку у него не получалось добиться желаемого, то в 1683 году он отправился в Новую Англию, покинув отца и близких».

История миграции семьи Франклинов, как и самого Бенджамина Франклина, позволяет наблюдать пути формирования американского национального духа. Среди величайших романтических мифов об Америке преобладает тот, в котором говорится: самым главным мотивом первопоселенцев было обретение свободы, в частности религиозной.

Как и большинство романтических американских мифов, этот правдив. Для многих пуритан в XVII веке волна миграции в Массачусетс стала путешествием в поисках свободы вероисповедания (как и несколько последующих наплывов, благодаря которым образовалась Америка). Многие расценивали его как побег от преследований и стремление к независимости. Но, как и в большинстве американских мифов, некоторые аспекты реальности приукрашены. Многие переселенцы-пуритане, как и многие подобные им в будущем, жаждали прежде всего материальной выгоды.